| | Вдруг подле юрты заржал конь. Дверь распахнулась. Входит бай, владелец юрты, в дорогих одеждах. Останавливается в изумлении.
— Кто этот чужой человек, жена? Что за птица у него? Отвечай!
Не успела женщина и рта раскрыть, как Алдар-Косе
уже ответил за нее:
— Почтеннейший бай, я странствующий баксы-колдун и лекарь. А птица
моя — это волшебная птица! Она знает все тайны, предсказывает
будущее, исцеляет недуги.
Бай подозрительно оглядел незнакомца и, усевшись у очага, где только что нежился Алдакен, стал говорить:
— Кто бы ты ни был, пришелец,— баксы ли, проходимец ли,— выслушай,
что скажу. В нашем краю нет человека богаче меня. Все четыре вида скота
я имею: лошадям, коровам, верблюдам и овцам счета нет. Только все это
мне не в радость. Дом с детьми — базар, дом без детей — ма-зар. Нет у
меня сына. Ой, горе! Сорок жен брал, у сорока баксы побывал,
сорок наров отогнал мулле — не даег аллах дитя. Что делать?
Старость близка. Кому достанется мое богатство? Если ты вправду
баксы, не поможешь ли моей беде? Хорошую плату дам.
Алдар поднял птицу к лицу и, сжимая ее рукой, спросил:
— Волшебная птица, скажи, можно ли помочь горю
этого достойного человека? Птица запищала.
— Можно! — вскричал Алдар.— Можно, дорогой бай! Волшебная птица говорит — «можно!»
И начинается ворожба. По юрте, точно вихрь, носится Алдакен,
выкрикивает непонятные слова, разбрасывает вещи; держа птицу над
головой, то и дело дергает ее за хвост. Птица пищит, Алдар кричит:
— Истину говоришь ты, волшебная птица! Истину говоришь!
Бай, вытаращив глаза, смотрел на все это и дивился.
«Таких баксы никогда не видел. Счастье, это случай привел его в мое жилище».
А Алдар-Косе кружился по юрте все быстрее и быстрее, в движении
незаметно срезал ключ с косы хозяйки и также незаметно отпер желтый
сундук. Потом остановился, вытянувшись, среди юрты и страшным голосом
произнес:
— Э, бай мой, дело плохо!
Бай побледнел, жена задрожала. А Алдар:
— В желтом ящике лежит черная беда на шелковом одеяле.
Злой дяу поселился, бай, под твоим кровом. Из-за него-то и нет у тебя
детей. Нужно его выселить!
Бай трясется, а все же думает про себя:
«А не жулик ли этот баксы? Не дурачит ли он меня без совести, толкуя про дяу? Посмотрим, что будет дальше, однако».
А вслух:
— Выселяй, светик, выселяй поскорей!
Алдар-Косе знает, что ему делать! Схватил ковш, зачерпнул из казана
над очагом кипятку и, приподняв крышку сундука, плеснул туда разок и
другой. Раздался дикий вопль, крышка сундука слетела с петель, и одним
прыжком, что был как десять прыжков, ошпаренный жигит вымахнул из юрты,
вышибив дверь с порогом.
Бай лежит без дыхания. Молодка забилась под ковер. Алдакен, держась
за бока, раскачивается от смеха. Но вот опомнился бай и кинулся
обнимать Алдара:
— Тысячу раз спасибо тебе, душа моя! Выгнал из доме беду! Не будь
тебя, погубил бы меня проклятый дяу. Теперь окрепли надежды на
бога. Награжу тебя по заслуге. Есть у меня в табуне один конь, не
конь — медведь. Бери его!
Алдар и ушам не поверил, а бай, помолчав, продолжал:
— Чтобы черная беда не вернулась в мой дом,— как знать,
дружок! — продай мне свою волшебную птицу. Большой выкуп
получишь, назначь цену!
Тут Алдар замахал руками:
-— Что ты, что ты, бай, и не помышляй об этом! Без
волшебной птицы у меня жизнь будет темней непроглядной ночи. Не проси, бай, не проси!
Бай не отстает, Алдар не сдается! До ночи шла тяжба, наконец Алдар уступил:
— Ладно, бай, так и быть — оставляю тебе волшебную птицу! Без
обмана говорю: за сорок коней ее купил. Хозяин птицы до сих пор по ней
плачет. И я буду так горевать. Дашь пятьдесят коней — птица твоя!
Бай остолбенел.
— Это слишком много. Лошадь ведь не тушкан.
— Не хочешь — не надо. Волшебная птица тоже не
воробей!
Видит бай: некуда деваться.
— Даю сорок,— говорит.
— Мало сорок. Давай пятьдесят. — Сорок!
— Пятьдесят!
— Сорок! — Пятьдесят!
Двое хитрых сшибутся, скоро ли договорятся? Целый месяц, а то и год
стоял шум в юрте бая. Сходились и расходились, торговались, рядились,
били по рукам. Не устоял бай. Вытер пот со лба и сказал:
— Бери пятьдесят! За мной волшебная птица!
От радости или от горя, вправду или для виду, заголосил Алдакен на всю юрту и, прижимая птицу к груди, стал с ней прощаться:
— Прощай, мой друг, прощай, волшебная птица! Как буду жить без тебя на свете? Где найду приют одинокой голове?
Три дня, и еще три дня, и всю неделю прощался Алдар-Косе с птицей,—
жил в довольстве, пил кумыс, ел казы, сладко спал на мягкой
постели, пока не сказало ему сердце: «Беспредельны земные дороги,
а жизнь человеческая коротка. Не теряй времени, Алдакен!»
Тогда сел он на медведь-коня, затянул песню и погнал шестом перед
собой косяк байских скакунов, не гадая о том, что ждет его впереди, не
печалясь о том, что оставил за спиною. |
